domestic_lynx

Наш друг на днях приехал из Белоруссии. Сам он не белорус, но долго там жил, распределившись после московского Физтеха. Там женился, родились дети, потом перебрался с женой в Москву, а в Минске остались родственники жены, множество друзей,  квартира осталась.  Всегда очень поддерживал Лукашенко, восхищался тамошними порядками, даже лечиться ездил в Минск. 

На этот раз вернулся в настроении смутном и невнятном. 

Ехал он с мыслью, что в Минске бунтуют либо прикормленные бузотёры, либо те, кому делать нечего и кто работать не хочет. А нормальные, солидные, трудовые, помнящие трудные времена люди – те мыслят взвешенно и практично. И поддерживают Лукашенко, который при котором  скромный достаток, стабильность и жизнь советского стиля. 

Оказалось всё не так.  Тесть и тёща нашего друга,  его жена и даже младшая дочка-подросток – все против Лукашенко и за новую жизнь, хотя живут в Москве.  У него в Минске есть то ли друг, то ли родственник, а у того – сын-студент, изучающий что-то международное, вроде нашего МГИМО. Ну, те, и старый и малый,  – прямо спят и видят падение «тирании». Юному международнику вообще мнится, что стоит только сковырнуть Батьку, как его, с его английским уровня А1,  поднимут на крыльях демократии и вознесут. Куда? А Бог весть, куда,  но что вознесут – точно. А при батькиной  власти никакого хода ему нет и вообще сплошная нудьга.

Минэкономразвития предложило сделать переобучение безработных одним из способов реализации национального проекта по поддержке малого и среднего предпринимательства (МСП). Об этом со ссылкой на паспорт федерального проекта «Вовлечение в предпринимательство» (входит в нацпроект по МСП) пишет газета «Известия».

Хотят отправить безработных заниматься бизнесом — выдать им после чтения курсов пособие на открытие своего дела и оказывать дальнейшее сопровождение. 

Печаль долгой жизни состоит, помимо прочего,  в том, что по слишком многим поводам можешь сказать: это уже было; ничего нового. И опыт вовлечения в малый бизнес безработных тоже был. Притом опыт – личный. 

Двадцать лет назад моя компания только начиналась. Нам очень нужны были продавцы нашего товара. Бизнес наш устроен так, что каждый продавец у нас становится микроскопическим предпринимателем: он получает товар, методику работы (своего рода франшизу), методическую поддержку, во многих случаях – товарный кредит. И он сам строит сбытовую сеть. Многие, работая таким образом, достигли впоследствии  значительного успеха: купили квартиры, построили дачи. Но тогда всё это было впереди, а нужны были продавщицы. 

Что я помню о событиях осени 1993 г.

Не буду говорить о событиях: об этом и без меня много говорено. Мой рассказ лишь о личных  - притом тогдашних - мыслях и чувствах по поводу тех событий. Рассказать об этом чрезвычайно трудно. Не лично мне – всем. Поневоле на воспоминания накладываются впечатления дальнейшей жизни. И человеку начинает казаться, что он, прозорливец, уже тогда знал и понимал, чем дело обернётся. Притом кажется ему это совершенно искренне. Постараюсь не выдумывать, а просто погрузиться в прошлое. 

В 93-м году я была совершенно взрослой, семейной  гражданкой, работала представителем итальянской компании в Москве, муж – инженер-физик, сын – второклассник.  Читала всё подряд, всем интересовалась, много общалась с нашими и иностранцами – при этом не понимала ничего. Что происходит, чего хочет Ельцин, а чего – Верховный Совет – абсолютно было не ясно. И всем моим знакомым тоже было неясно.  Вероятно, современникам великих исторических событий не дано видеть, что происходит. Затасканная фраза Есенина, что «большое видится на расстоянии» - совершенно верна.

ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ 

Известный экономист академик  Глазьев много пишет о новом мирохозяйственном укладе. Это «конвергентная» экономическая система, которую предрекал ещё  Питирим Сорокин. В мою юность теорию конвергенции полагалось опровергать ссылкой на авторитет Маркса, который говорил, что между социализмом и капитализмом наличествует антагонизм, т.е. неразрешимое противоречие. Но всё дивно переменилось, и вот – экономист скорее левой ориентации сегодня говорит о конвергенции. 

«Предлагаемая стратегия опережающего развития основана на переходе от устаревшей системы регулирования, ориентированной на американоцентричную глобализацию XX века, к передовой системе управления интегрального типа XXI века, которая сочетает в себе государственное стратегическое планирование и рыночные механизмы стимулирования предпринимательской активности.

Сегодня в метро полицейский велел мне надеть маску.  Людей  в масках было гораздо больше, чем, к примеру, месяц назад. 

Похоже, антивирусные меры возвращаются, глядишь, и до изоляции дойдёт. 

Количество заражённых в РФ опять перевалило за 5 000  ежедневно. Одна  моя продавщица, очень пожилая,  переболела, даже в больницу её клали. Говорит, что перенесла болезнь легко, почти без температуры. Бодра, возобновила свою небольшую торговлю. Но карантинные меры могут повториться.  Они и повторяются: у дочки в МГУ проходят практические занятия лично, а лекции – онлайн. Научная конференция, в которой она будет участвовать, - тоже будет онлайн. А она-то мечтала пообщаться вживую!  Школьные классы, где есть хоть один заболевший – сажают на карантин. 

Я не буду обсуждать, правильно ли это, обоснованно ли – я просто хочу представить наше будущее. Недалёкое, а потом и подальше. 

Несколько дней назад был день рождения  Дзержинского.  И  многие отметили эту некруглую дату, притом почтительно, без злобы. Что-то меняется в общественной атмосфере,  в том воздухе, которым дышим. Вообразите, двадцать, да что двадцать – десять лет назад похвалить Дзержинского!  Да тебя бы дружно заклевали прогрессисты! А сегодня его личность и деятельность вызывает уважительный интерес. 

Личность Дзержинского, действительно, очень привлекательна. Не случайно Светлана Алексиевич сорок  лет назад посвятила ему восторженный очерк, очень лиричный,  девичий какой-то. Речь о поездке в Дзержиново – родовую усадьбу бедноватых мелкопоместных польских дворян Дзержинских. 

Ловлю себя на мысли, что мне все время хочется цитировать самого Дзержинского. Его дневники. Его письма. И делаю я это /…/ из-за влюбленности в его личность, в слово, им сказанное, в мысли, им прочувствованные.

Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чье имя — Феликс Дзержинский».

Мне тоже хочется цитировать личные записи Дзержинского. Я это и сделаю – в приложении к этой заметке. 

Нельзя не восхититься: подбор и расстановка кадров у организаторов белорусской бучи - на недосягаемо высоком уровне. Нам до такого – работать и работать. 

Вот говорят: у протестов в Минске – женское лицо. А зачем оно женское? Мужиков что ли нет? А вот зачем. Женщины – более зависимые и ведомые. Ими легче управлять.  Что ни говори, а командуют в мире всё-таки мужчины. И вдруг тётку возвышают и ставят на важное место – естественно, она  испытывает нежную благодарность к патронам и преданную готовность.  К чему готовность? Да ко всему. К чему велят – к тому и готова. Не тут ли разгадка секрета, почему министры обороны в Евросоюзе – сплошные бабы, сроду не изучавшие военного дела?

Но в Белоруссии не просто бабы. Главная там - тётенька-переводчица. Это важная кадровая находка. Кстати, на днях прошло  сообщение: Минский Лингвистический университет - это центр оппозиции.  Именно так и должно быть! 

Патриотическая общественность взывает: верните нам советскую школу!  Широко распространено представление: советская школа была прекрасна, а потом – испортилась. А западнические эксперименты её вконец добили. Вот и надо возродить советское образование. Такие речи я слышала не раз. Помню, когда-то меня даже пытались вовлечь в общественное движение за отмену ЕГЭ как особо одиозное, по мнению многих, отступление от традиций советской школы. 

Возможно ли возродить советскую школу? Очевидно, нет. Реставрировать прошлое, как бы прекрасно оно ни было – практически невозможно. Любой общественный институт связан мириадами нитей со всеми остальными большими и малыми явлениями, обычаями, потребностями, предрассудками своего времени. Ушло время – с ним уходит и свойственный ему общественный институт. Всё это в полной мере относится к школе – важнейшему общественному установлению, накрепко связанному со всем строем жизни общества. Чтобы возродить советскую школу, надо как минимум возродить советскую жизнь. 

И потом вопрос: а какая советская школа, какого периода кажется сегодня столь неоспоримо прекрасной? Если речь о школе хрущёвско-брежневской поры – тут можно сильно поспорить. Все уродства современной школы – высшей и средней – были заложены именно в то время.  Я отлично помню ту пору и ту школу, т.к. сама училась на рубеже 60-х и 70-х. К тому же я – внучка двух учительниц. 

Белорусская буча клубится и пенится уж скоро две недели, а я до сих пор толком не поняла, чего же хотят белорусы.  Чтоб Лукашенко ушёл? У братьев-белорусов - что, от этого будет больше денег, хлеба, мяса, квартир? Странно, что спокойные, рассудительные люди, какими я помню белорусов по работе в 90-е годы, способны это вообразить. 

Они хотят сменяемости власти? И ради сменяемости готовы рискнуть своим скромным благополучием? Их научили, что сменяемость – это важнейшее требование демократии. Так в этом, что ли всё дело – чтоб была механическая смена лица в телевизоре? 

Если вдуматься – так и есть. Надоело. Скучно. Всё одно и то же. Вроде как надоевший  муж: вроде ничего дурного в нём нет, но обрыдл, мочи нет. А скука, как показал наш общий с белорусами опыт Застоя и Перестройки, - материал взрывчатый. Стабильность люди ценят только тогда, когда её лишаются.

А вот является ли сменяемость власти подлинным благом, да ещё таким, ради которого можно разбабахать своё государство – вот это большой вопрос. С одной стороны, изменение, та же сменяемость – закон жизни. 

«Когда дряхлеющие силы/ Нам начинают изменять/ И мы должны, как старожилы,/ Пришельцам новым место дать…». Словом, «Будь же ты вовек благословенно,/ Что пришло процвесть и умереть».

Накануне нового учебного года все гадают, как он начнётся: онлайн? Офлайн? С энтузиазмом подхватили  незатейливую мысль колумнистки ‘The New York Times’ Нелли Боулз,  онлайн – это для бедняков, а престижная публика выбирает живые сервисы. 

А как по-другому-то может быть? Всё, что становится общедоступным – автоматически перестаёт быть  престижным, и фокус престижа смещается на то, что доступно не всем. Когда большинство было селянами и работало в поле – иметь загорелую физиономию – это было «фи». А когда большинство стало работать в закрытых помещениях – загар стал признаком дорогостоящей праздности. Престижным стал. Ровно так же и гаджеты, и онлайн сервисы.  К качеству и эффективности это отношения не имеет – только дороговизна и недоступность. 

То, что сегодня происходит в образовании, гораздо значительнее и шире всех этих горячих дискуссий про онлайн и офлайн. Та или иная система организации учебного процесса – это техника. А суть  гораздо масштабнее. И состоит она в  тектоническом сдвиге образовательной парадигмы. Короновирус и все сопутствующие ему ужимки и прыжки – это просто проявитель, возможно, катализатор этого сдвига. Слома прежней парадигмы. 

Мы упорно не хотим этого замечать. Нам кажется, что всё это ошибка, происки врагов и достаточно вернуться к доброй советской школе, как  морок развеется и всё будет чрезвычайно хорошо, как говаривал герой Ильфа и Петрова.