Летом 17-го года – Бунин рассказывал – тоже руками махали. «Ну что, похоже, революция?», - сказал тогда Бунин кому-то из московских друзей. Тот только рукой махнул, аккурат как мои сегодняшние друзья: «Какая ещё революция? Нешто мы французы?!»
Николай Бердяев тоже рассказывал интересное: за полгода до Февральской революции сидели у него в гостях меньшевик и большевик. Зашла речь о том, когда в России может прекратиться самодержавие. Меньшевик считал, что лет через сто, а большевик, более радикальный, - что через пятьдесят. Это я к тому, что в жизни случается разное, и самое, на первый взгляд, невозможное как раз и реализуется, а резонное и вероятное – вовсе нет. «Немыслимое» - так назывался план военной операции союзников по Второй мировой войне, США и Англии, против Советского Союза – по счастью, не осуществлённый. Так что о немыслимом очень даже стОит думать – желательно загодя.
Совершенно ясно, и никто уж не спорит, что Майдан – это не местное явление. Это единый проект цветных революций, осуществляемых глобальным Западом, Соединёнными Штатами в первую очередь, для приобретения (или углубления) контроля над ресурсами пока отчасти независимых стран. В нашем случае – ещё и для радикального решения «русского вопроса». Притом решения почти мирного: без лишнего грохота и радиационного заражения местности.
Я не буду строить предположений, готовы ли США к разворачиванию такого сценария: у меня нет на этот счёт никаких сведений, да и ни у кого их, скорее всего, нет, а у кого есть – не скажут. А быть отгадчицей чужих мыслей я не склонна.
Скажу лишь о том, что знаю и что видно. Захоти наши американские друзья сыграть в цветную революцию – народ подтянется. Неприятно об этом думать и хорошо бы мне ошибиться, но вполне может так статься, что москвичей окажется возможно раскрутить на самоубийственный «протест». К несчастью, революции происходят в столице, а столица – это вообще специфическое место с точки зрения социально-профессионального состава населения. Вот в соседней Туле, где живут несравненно беднее, чем в Москве, – категорически нельзя, а в Москве – можно.
Не надо обольщаться высокими рейтингами Путина и внешней «стабильностью». Во-первых, высочайшие рейтинги были достигнуты на фоне «Крымской весны», а сейчас уж далеко не весна, а во-вторых, это, сколь я понимаю, общероссийские рейтинги, а революция, если и случится - то в Москве. А здесь совсем другая история, психология, другое всё.
Москва – это совершенно особый мир. Москва – не Россия. Ещё в советское время социологи отмечали, что Москва примерно на десять лет опережает большинство средних социологических показателей по стране. Но тогда Москва и страна хотя бы шли по одной траектории. Сегодня, мне кажется, Москва и вовсе «ушла в отрыв», притом совсем в каком-то ином направлении. Не только в смысле зарплат и вообще доходов – московская публика в значительном своём проценте ушла в отрыв от почвы реальности. Это ей, публике, не в укор: просто жизнь так сложилась. Впрочем, по порядку.
Кто может оказаться, выражаясь по-большевистски, движущей силой цветной революции? Ответ прост. Бесчисленные офисные сидельцы, бессчётные преподаватели, безвестные «писатели газет» и примкнувшие к ним блогеры, праздные студенты бесчисленных эколого-политологических заведений, страдающие одновременно от скуки и суеты. Имя им – легион. При всём внешнем разнообразии объединяет их всех одно – беспочвенность. Они не связаны с реальной жизнью, а живут в виртуальной, полагая эту фантастическую жизнь – самой что ни наесть реальной. Их жизнь ограничена МКАДом, за которую они выезжают разве что для поездки в аэропорт. Ездить за МКАД нечего: там убого, бедно, там воняет. Да и боязно туда соваться: там живут ватники, неуспешные пролы, лузеры жизни, а у них мало ли что на уме. Ну а внутри МКАДа жизнь, хвала Всевышнему, идёт чередом в кругу трёх К: кофе, кондиционер, клавиатура. Всё, что вне этого круга, для офисных сидельцев - обратная сторона Луны, с нею они знакомы по интернету. Эти люди не служили в армии, не ездили на картошку, не работали в стройотряде, уж про работу на заводе или на ферме и говорить нечего – всё это, принято считать в их среде, - дело нищебродов-замкадышей, гастрабайтеров и прочих таджиков. Людей «трёх К» в Москве непропорционально много, они страшно информированы, читают всё подряд, иногда даже на иностранных языках.
Такой образ и опыт жизни порождает психику воспитанницы закрытого пансиона института благородных девиц: помесь восторженности и фантастичности.
Восторженность обращена к Навальному, Прохорову, иногда даже к заполошным Пуськам и т.п. Все они обретают романтический ореол борцов с гнусной действительностью и репрессивной властью. Моя приятельница, помню, голосовала на президентских выборах за Прохорова, потому что, по её мнению, он – это что-то новое, он приведёт новых людей, начнётся новая жизнь… То, что вся деловая деятельность предмета увлечения была сплошь провальной – ничуть не смущает. Главное, чтоб была интересная движуха и что-то яркое, занятное, ну и самом собой, против Путина. Потом ровно по тем же мотивам она была увлечена Навальным в качестве кандидата в мэры. То, что герой сроду ничем не управлял и не имеет даже смутного понятия о городском хозяйстве – это пустяки. Люди трёх К вообще не восприимчивы к мысли, что надо что-то уметь: они-то по существу ничего не умеют, а ведь живут же, и даже в своих кругах почитаются едва не солью соли земли. Так что простая мысль о том, что новые, демократические власти, случись попросту не умеют управлять – их не посещает. Ну, нагонят таджиков, те всё наладят – так считается. Главное, чтоб человек был хороший, наш, рукопожатный. Это похоже на «обожание» институтки столетней давности: достаточно быть просто «дусей», чтобы вызвать восторг.
Это я про восторженность. Теперь про вторую составляющую их психики – фантастичность.
Фантастичность охватывает всю остальную жизнь, на которую не распространяется восторженность. Они не знают и не хотят знать, как растят хлеб и убирают мусор, как вообще трудно наладить хотя бы на среднем уровне бесперебойное функционирование сложнейшей современной инфраструктуры, как непросто управлять людьми. Оно и понятно: подавляющее большинство из них не пробовали управлять даже ларьком в подземном переходе. При общем убеждении, что булки растут на деревьях, а интернет возникает из воздуха – у них всегда брезгливый тон и огромные претензии к начальственным неумехам, которые не доставить им должный комфорт, которого они, как граждане мира и рафинированно образованные личности, безусловно, заслуживают. Они не понимают, как сложна нынешняя жизнь и как легко её разломать. Просто они никогда не сталкивались ни с чем сложным и уж тем более не пытались с ним реально взаимодействовать. Что с них возьмёшь – кисейные барышни…
Одно вселяет надежду. Кисейные барышни обоего пола – впечатлительны, но пугливы, как и полагается барышням. Шикни на них – и они упадут в обморок или, по крайней мере, разбегутся. Вот и надо своевременно шикнуть, не стесняясь никаких западных мнений: «как перед ней ни гнитесь, господа, вам не снискать признанья от Европы» (Тютчев), а коли так – и гнуться нечего. Жертвовать собой, даже в виде расквашенного носа или сломанных очков они не готовы. И слава Богу, что не готовы: очки-то как-никак фирменные. И дорогие.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →