domestic_lynx (domestic_lynx) wrote,
domestic_lynx
domestic_lynx

Categories:

СТАРЫЕ ПЕСНИ О ГЛАВНОМ

«Тема импортозамещения - она очень важная, но ее ни в коем случае нельзя доводить до абсурда», - сказал премьер Дмитрий Медведев, беседуя с селянами. - Мы должны отчетливо понимать: импортозамещение — это не замена иностранной продукции отечественной, но только более дорогой и худшего качества».

Ну хорошо, до абсурда доводить импортозамещение не надо, это мы поняли. А до чего надо? – вот в чём вопрос. Вот мне как предпринимателю, в том числе сельскому товаропроизводителю, хочется понять: как всё это должно выглядеть? Пока внятной программы и политики – не видать.


Уверена: по ложному пути повёл нас сам термин «импортозамещение». Кто-то скажет: «Подумаешь – слово!» Но слово – материя мысли. Ещё средневековые философы заметили: правильно назвать предмет – значит наполовину познать его. Какую идею исподволь внедряет в сознание, а может, и в подсознание, термин «импортозамещение»? А вот какую: он намекает, что вообще-то нормальная продукция – это импорт. А наша – ну, как говорится, сойдёт для сельской местности, раз хорошего-то нету. Вроде суррогата, которым можно временно попользоваться, покуда не приехали настоящие, достойные приличных людей товары.

Если мы в самом деле желаем стать передовой и развитой страной, о чём уже настрополились бойко болтать, то нам нужно не импортозамещение, а полноценная индустриализация. Богатство народов создаётся обрабатывающей промышленностью. Это было известно ещё в XVIII веке и даже раньше и не подвергалось сомнению. А подвергаться начало по чисто корыстным соображениям только в конце двадцатого в связи с глобализацией, неолиберализмом и Вашингтонским консенсусом. До той поры развитая страна означало страна индустриальная. Обрабатывающая промышленность обладает так называемой возрастающей отдачей: новые изделия оказываются дешевле предыдущих, даже если технология остаётся прежней. Это свойство называют мультипликатором обрабатывающей промышленности. А вот деятельность, связанная с землёй, обладает противоположным свойством – убывающей отдачей: издержки по обработке новых полей или месторождений постоянно растут, а доходы, соответственно, падают. Мало того: на цены сырья производитель не влияет – это мы сегодня почувствовали на собственной шкуре. А на цену промышленных изделий его влияние хоть и не безгранично, но несравненно больше.

Впрочем, и передовое сельское хозяйство невозможно без высокоразвитой промышленности. Нет ни одной страны на свете, где было бы передовое сельское хозяйство, но не было бы при этом высокоразвитой промышленности. А наш агропром, успехами которого нынче принято патриотически гордиться, во многом остаётся прискорбно «отвёрточным»: пестициды, ветпрепараты, сортовые семена мы импортируем. Это вполне закономерно при том положении промышленности, которое имеется.

Вот и надо говорить о полноценной и многоотраслевой индустриализации. Нам нужна индустриализация как образ жизни народа и склад его мышления. Нам надо снова стать народом учёных, инженеров, квалифицированных рабочих. Большинство молодёжидолжно получать естественно-техническое образование. Очевидно: индустриализация должна происходить на современной технологической базе. Только вот не надо зацикливаться на самоновейших и архи-прогрессивных технологиях: мол, прогрессивное делать согласны, а простое – увольте. Лучше иметь среднеразвитую промышленность, чем не иметь никакой и ориентироваться на продажу плодов земли.

ПУТЬ К СЕБЕ

Для кого, для какого рынка мы всё это будем производить? Ответ прост: для себя.

У нас колоссальный внутренний рынок, который мы в результате «победы демократии» с каким-то даже облегчением подарили им – транснациональным корпорациям. Очевидно, что и щедрая помощь, оказываемая Западом нашей демократии, имела в предмете именно этот рынок.

Вот и надо вернуть свой рынок - себе! Мы – большая страна, и рынок у нас большой, потому нам не требуется думать о том, чтобы непременно экспортировать товары на иностранные рынки, как это делают небольшие страны: нам себя бы для начала обеспечить. Любопытно, что и в начале прошлого века в связи с российской индустриализацией обсуждались ровно те же темы. Раскаявшийся революционер Лев Тихомиров писал: России не надо непременно производить для внешнего рынка, т.к. «самое выгодное производство есть то, которое работает для ближайшего рынка».

Сегодня, на низком рубле, началось неизбежное шевеление нашей промышленности: наши предприятия понемногу выдавливают Китай с собственного внутреннего рынка. Недавно заглянула в магазин дешёвых бытовых товаров FIX PRICE: подавляющее большинство изделий предсказуемо российские или стран СНГ. На другом этаже того же торгового центра – вполне приличные российские кофточки, сработанные прямо в нескольких кварталах от места продажи. Я даже в патриотическом умилении купила себе вполне стильный свитер. Наш производитель в нынешних условиях стал конкурентоспособным. Но радоваться особо не стОит: это не развитие – это просто игра курсов. Поднимись сегодня рубль – исчезнут российские щётки-колготки. Это просто восстановление производства на старой базе. Они делают то, что всегда могли, но их давил импорт. Сейчас не давит.


Нам нужно научиться производить предметы, которыми мы пользуемся - как средства производства, так и средства потребления. Совсем не обязательно это должны быть какие-то нано- и ино-: это могут быть самые обычные, заурядные, всем известные производства. Нового в них только то, что они должны – быть. А сегодня их крайне недостаточно, а потому наш покупатель с каждой покупкой обогащает иностранного фабриканта (точнее, транснациональные корпорации, в том числе и те, что разместили свои производства на нашей территории), а не отечественного производителя. Мои читатели ехидничают: пишешь про индустриализацию, а сама иностранными товарами торгуешь! Это как раз наилучшим образом иллюстрирует мою мысль: моя торговая компания не может в России заказать многие, да что многие – почти все, бытовые товары с определёнными, нужными нам, характеристиками.

Критически важно – производство средств производства. Вот сын-строитель с восторгом рассказывает мне о передовом предприятии по производству деревянных окон: всё автоматизировано, станки все немецкие. Ну, что ту скажешь… Только вспомнишь, что на бывшем заводе автоматических линий им. Серго Орджоникидзе теперь стильный торговый центр. Без машиностроения, станкостроения в частности, настоящая индустриализация невозможна.

Надо создавать вертикально интегрированные производственные цепочки, где все или большая часть элементов производится в стране. Именно такие межотраслевые вертикально интегрированные комплексы и должен выстраивать и планировать будущий Госплан, без которого – не обойтись. Об этом давно пишут учёные, объединённые вокруг журнала «Экономист» (в прошлом – «Плановое хозяйство»), но эта идея пока большой популярностью не пользуется, и очень напрасно. В сущности, государство призвано у нас сыграть похожую организующую и производственную роль, которую играют транснациональные корпорации.


Что требуется, чтобы идти вперёд, развиваться, модернизироваться? Ну, как минимум – деньги. Их нет. Известный экономист Сергей Глазьев предлагает печатать не менее 1,5 трлн. рублей в год в течение пяти лет, чтобы снять кредитный голод у предприятий. Наше народное хозяйство хронически недофинансировано. Я сама экономический оператор и знаю, как неимоверно трудно получить кредит. Речь даже не о процентной ставке, невиданно высокой, но и на таких ростовщических условиях его получить невозможно: в стране банально нет денег.
В России коэффициент монетизации экономики (отношение количества денег к ВВП) — 47% при среднемировом уровне в 125%. Боятся разогнать инфляцию. В результате борьба с инфляцией оборачивается борьбой с любой хозяйственной деятельностью.

Как сделать так, чтобы дополнительная эмиссия денег не разогнала инфляцию? По-видимому, без двухконтурного денежного обращения не обойтись: нужны специальные инвестиционные деньги, которые в принципе нельзя обналичить. В СССР это было, и народное хозяйство развивалось именно на эти деньги. Когда инвестиционные и "потребительские" деньги стали смешиваться — вот тут-то советская экономика и развалилась.


Когда я говорю об этом, обычное возражение: товары будут плохие, дорогие – словом, неконкурентоспособные; мы всё равно не выдержим конкуренции со стороны импорта. Так что лучше и не браться, всё равно ничего не выйдет. Это ходовое рассуждение вызывает сразу два вопроса. Первый: почему мы непременно должны с кем-то конкурировать у себя дома? На зарубежных рынках – понятно, а дома мы что – не хозяева? И второй вопрос: мы что, настолько безрукий и безголовый народ, что не способны научиться изготовлять приличные вещи? Производим же мы некоторые изделия на вполне мировом уровне – наверное, и другие тоже сможем. Народы, как и люди, способны учиться. Когда-то СССР создал с нуля, например авиационную промышленность, и вот перед перестройкой каждый третий пассажирский самолёт в мире был наш.

Разумеется для развития должны быть созданы надлежащие условия. Создать их способно только государство, правительство. Создание таких условий называется промышленной политикой, ежели кто забыл. У нас и впрямь, кажется, забыли об этом явлении – о промышленной политике; умение её проводить в современной России либо не возникло, либо утрачено. Но этому (как и всему на свете) можно научиться: когда-то человечество открыло, точнее, изобрело этот инструмент и научилось им пользоваться – значит, и мы при желании овладеем. Мало того: у нашего народа в ХХ веке было два успешных опыта подъёма из разрухи. Их нужно изучить и извлечь опыт: за пару десятилетий из разрухи до великой державы – таким опытом бросаться нельзя.


Но вступая на этот единственно продуктивный путь , нужно оставить иллюзии. Главная иллюзия, с которой надо распрощаться: свободная конкуренция всех со всеми, свободное трансграничное движение капитала, всевозможная максимальная открытость приведут к развитию и даже к индустриализации. К сожалению, ничего такого не произойдёт. Да, именно этому учит передовая экономическая наука, произрастающая из принципов Вашингтонского консннсуса: открытость рынков, дерегуляция, приватизация, минимизация участия государства в экономике. Собственно, потому и учит, что не произойдёт: конкуренты современным хозяевам жизни не нужны, а нужны рынки и сырьевые придатки. Подлинно, если бы аксиомы геометрии затрагивали чьи-то интересы, то и они бы оспаривались. К несчастью, «придворная» Высшая школа экономики снабжает властей предержащих ядовитыми плодами именно такой «экономической науки». По существу, это принципы «предпродажной подготовки» стран и народов: страны разоряют по принципам передовой науки и прикарманивают их богатства. Этой «наукой» отравляют сознание и молодого поколения так называемых экономистов.

Все успешные и богатые народы мира при проведении индустриализации проводили активную промышленную политику – в том числе непременно политику жёсткого протекционизма.

Это сегодня Соединённые Штаты учат всех открытости и благотворному невмешательству государства в экономику. А не поучиться ли нам у дяди Сэма не тому, что он сегодня говорит, а тому, что он реально, практически делал, когда строил свою экономику? СтОит обратиться к истории, как открывается, что Америка сто пятьдесят лет выращивала свою промышленность под защитой строгого протекционизма, а теперь учит всех благодетельности открытой экономики. Это понятно: сегодня Америка в позиции сильного, как когда-то была Англия по отношению к Америке. Об этом интересно написал Ф.Энгельс в обстоятельной работе «ПРОТЕКЦИОНИЗМ И СВОБОДА ТОРГОВЛИ”. Там он называет протекционизм «фабрикацией фабрикантов»: снятие внешней конкуренции приводит к усилению конкуренции внутренней.

А если отступить ещё вглубь истории, то открываются даже более впечатляющие картины.

Всем известно, что лорд-спикер английского парламента сидит на мешке с шерстью как символе английского промышленного процветания. А вот как формировалась английская шерстяная промышленность.

Король Англии Генрих VII сел на трон в 1485 году. Он вырос в Бургундии, занимавшейся производством шерстяной ткани. Тогда Бургундия была гораздо богаче и развитее Англии. В Бургундии хорошо жили не только производители тканей, но и пекари, сапожники и прочие ремесленники. Англия играла при ней роль сырьевого придатка: поставляла немытую шерсть и силикат алюминия для её очищения. Король вспомнил свое детство на континенте и понял, что Англия занимается не тем, чем надо, и решил сделать из нее производителя тканей, а не экспортера сырья. Генрих VII выработал целый инструментарий экономической политики. В первую очередь это налоги на экспорт, благодаря которым зарубежным производителям тканей немытая шерсть доставалась дороже, чем английским. Начинающие производители шерстяной ткани на время освобождались от налогов, а также на определённый период получали монополию на торговлю в определенных местностях. Чтобы привлечь ремесленников и предпринимателей из других стран, особенно из Голландии и Италии, придумали особые приёмы. По мере роста английской шерстяной промышленности росли и налоги на экспорт, пока у Англии не появилось достаточно производственных мощностей для того, чтобы обрабатывать всю производимую в стране шерсть. Это была политика, рассчитанная на десятилетия! И вот через 100 лет Елизавета I смогла ввести эмбарго на экспорт необработанной шерсти из Англии. В XVIII веке Даниэль Дефо и другие историки назвали эту стратегию планом Тюдоров — в честь королевского рода Тюдоров, к которому принадлежали Генрих и Елизавета.
Некоторые историки считают, что промышленная политика Тюдоров стала фундаментом величия Англии.


Первый министр финансов США Александр Гамильтон в 1791 году подал правительству Отчет об обрабатывающей промышленности Соединенных Штатов, в котором предложил приёмы, подобные тем, что использовал Генрих VII. Так же действовали почти все страны континентальной Европы в XIX веке.

Главным источником вдохновения для европейских стран, которые последовали за Англией по пути индустриализации, стали теории немецкого экономиста Фридриха Листа. Лист был сторонником открытости рынков и свободной конкуренции – но не раньше, чем все открывающиеся страны индустриализуются и достигнут более-менее сходного уровня развития. При большом перепаде уровней открытость разрушительна для хозяйства экономически слабейшей страны.

В 1820-х годах, строя свою экономику, американцы говорили: «Следуй не совету англичан, но их примеру». Сегодня для многих стран эта максима может звучать так: «Следуй не совету американцев, но их примеру». К сожалению, экономический блок правительства более склонен следовать советам, чем примерам. А ведь какой прекрасный пример явили Тюдоры – упорного преследования цели в течение десятилетий. Такая и должна быть промышленная политика – длительной, упорной и гибкой. Впрочем, те были короли, а демократия приучает не заглядывать дальше ближайших выборов. Недаром наши заокеанские партнёры так любят насаждать повсюду демократию, чтоб не выросли не дай Бог ненужные конкуренты.
Subscribe

  • РАЗ-ДВА – И В ПТУ

    Госдума разрешила девятиклассникам сдавать только два предмета вместо четырех для окончания школы и поступления в колледжи. Тем, кто намерен…

  • СМЕНА ПАРАДИГМЫ В ОБРАЗОВАНИИ

    Кабинет министров с небольшими оговорками поддержал поправки в закон «Об образовании», позволяющие правительству определять количество платных мест…

  • «ДАЙ МИЛЛИОН!»

    И снова, и опять, и в который раз: старушка отдала телефонным мошенникам несколько миллионов своих сбережений, хотя многократно разъяснялось и все…

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 128 comments
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →

  • РАЗ-ДВА – И В ПТУ

    Госдума разрешила девятиклассникам сдавать только два предмета вместо четырех для окончания школы и поступления в колледжи. Тем, кто намерен…

  • СМЕНА ПАРАДИГМЫ В ОБРАЗОВАНИИ

    Кабинет министров с небольшими оговорками поддержал поправки в закон «Об образовании», позволяющие правительству определять количество платных мест…

  • «ДАЙ МИЛЛИОН!»

    И снова, и опять, и в который раз: старушка отдала телефонным мошенникам несколько миллионов своих сбережений, хотя многократно разъяснялось и все…