Сегодня экспорт продовольствия из РФ составляет 18,9 млрд $. А в начале двухтысячных экспорт продовольствия не превышал трёх млрд. $: рост шестикратный. Главный продукт российского продовольственного экспорта – зерно. Однако растёт вывоз мяса птицы и свинины.
Но мне же как сельскому товаропроизводителю почему-то не хочется присоединяться к общим восторгам. Да, экспорт растёт – это факт. И наше хозяйство тоже экспортировало зерно через Азовский порт.
Но давайте посмотрим на пищевой импорт в Россию. Он в 2014 году составил 39,7 млрд. Долл. Т.е. превысил экспорт более, чем вдвое. В розничной торговле доля импорта, как пишут, составляет примерно одну треть. Выходит дело, из каждых трёх рублей, потраченных хозяйкой в «Дикси» или «Пятёрочке» - один идёт на обогащение иностранных аграриев. И не надо про апельсины с бананами: вряд ли они составляют треть всего покупаемого россиянами продовольствия. А хотелось бы, чтобы деньги доставались нашим крестьянам.
Но и это ещё не всё. Мы импортируем - почти полностью – семена овощей. Где же наши? Ведь были же они? Просто в процессе капиталистической революции была заброшена селекционная работа, выведение новых сортов. Наше сельское хозяйство критически зависит от транснациональных корпораций в отношении семян. Именно в таком положении находятся страны третьего мира. Это современный вид колониальной зависимости. И это – опасно. Нашему геополитическому противнику есть в случае чего за какие ниточки нас дёрнуть. И несмотря ни на какие санкции мы продолжаем закупать семена. А семена эти – так называемые гибриды первого поколения, которые невозможно размножить самостоятельно: на следующий год требуется закупать новые.
Недавно прочитала в «Огоньке». Оказывается, вблизи Снегирей (недалеко от Москвы по Волоколамскому шоссе) было (и отчасти есть) экспериментальное хозяйство под эгидой Академии Наук, где уже 60 лет выводят высокопродуктивную многолетнюю пшеницу. Но – понятно – эти земли вблизи Москвы пригодились бы девелоперам; ну, их и отжимают у учёных. Что будет дальше – из публикации непонятно. Мы могли бы пригласить учёных в наше ростовское хозяйство. Почему бы и нет: местность у нас самая что ни наесть подходящая, хозяйство зерновое. Организовали бы производство этих чудо-семян. Позвонила в «Огонёк», хотела найти автора заметки. Но – обломилась. Оказалось, что работники журнала уже на каникулах. А вернутся они с заслуженного отдыха – после 11 января. Вот как работает передовая интеллигенция. Ну ладно, подождём до января. А может, найду его через соцсети. Да ведь, поди, и говорить со мной не будет: отдых – это святое.
Аналогичная история – с породами скота. Всю высокопродуктивную, породистую скотину закупают за границей. У нас селекционная работа в упадке. И то сказать, дело это не быстрое, как всякая научная работа, и не сулит скорых и лёгких барышей. А духовная атмосфера в обществе такова, что горизонт планирования не превышает пары лет. То, что не окупится и не принесёт прибыль за этот срок – отвергается. Мы все живём словно на детской или средневековой картинке, где нет перспективы, потому что её ещё не научились рисовать. Мне кажется, этой работой может у нас заниматься только государство, но я не слышала, чтобы об этом хотя бы ставили вопрос.
Когда-то у нас под Москвой был институт кормоводства, где исследовались и разрабатывались наилучшие корма для животноводства. Теперь там Сколково, а породистую скотину и рационы для неё мы получаем из-за границы. Средняя, нормальная российская молочно-товарная ферма – это весьма депрессивное заведение. Помню, позапрошлой осенью мне пришла в голову затея – прицениться к одной из таких ферм, продающихся недалеко от моей родины – Коломны. Вроде она даже считается вполне приличной, но на самом деле не ферма, а слёзы.
Создать современное, высокопродуктивное животноводство – эта работа у нас ещё впереди. Создать животноводство – это не просто коров привезти и купить голландскую технологию. Создать – это значит иметь своё от и до. Мне кажется, мы должны иметь полную продовольственную независимость. Так, знаете, на всякий случай. Да и деньги попусту не будут уходить из страны. Немного разумного меркантилизма, а попросту говоря - крестьянской прижимистости нам бы не помешало. Продовольственная безопасность – это и собственное производство агрохимии, и ветпрепаратов, и оборудования для ферм, пищевой промышленности. Ещё в XVIII веке было замечено, что передовое сельское хозяйство бывает только в странах, где есть развитая обрабатывающая промышленность. Без разносторонней, многоотраслевой индустриализации мы передовое сельское хозяйство не создадим. Так оно у нас и останется «отвёрточным»: местное производство из иностранных компонентов.
Выдающийся образец такого подхода – наши птицеводческие комплексы, обеспечивающие потребности страны в курятине. Вроде всё хорошо, за вычетом одной детали. Наши бройлеры – наполовину иностранцы: яйца для них ввозятся из-за границы. В чём тут хитрость – не знаю. Допускаю, что так – просто удобнее, легче. Это свойство рыночной экономики: любой экономический оператор всегда идёт по линии наименьшего сопротивления. Если государство желает что-то изменить – надо проводить активную промышленную политику: закрывать какие-то возможности, поощрять полезный для страны тип поведения. Проводить активную политику трудно: надо понять, что делать, как и когда; приходится затрагивать чьи-то интересы. Но без активной политики подлинного развития не достичь. «Невидимая рука рынка» тут не поможет.
Так что, патриотически гордясь успехами, хорошо бы нам всем засучить рукава.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →