«Президент Российской академии образования, заместитель председателя Общества русской словесности Людмила Вербицкая высказала мнение, что роман Льва Толстого «Война и мир», а также некоторые произведения Федора Достоевского можно было бы исключить из школьной программы.
«Я, например, абсолютно убеждена, что из школьной программы „Войну и мир“ Л.Толстого, также как и некоторые романы Ф.Достоевского, нужно убрать. Это глубокие философские произведения, с серьезными рассуждениями на разные темы. Не может ребенок понять всей их глубины», — заявила она в интервью АГН «Москва».
Кстати, какие такие романы Достоевского, кроме «Преступления и наказания», нынче значатся в школьной программе? Мы проходили только «Преступление и наказание», да и дочка говорит, что они ничего сверх этого не изучали. Впрочем, не буду цепляться к мелочам. Есть вещи и поважнее.
У меня есть сильное подозрение, что никто не понимает, зачем в школе изучают литературу. Откуда я это взяла? А вот откуда. Если б понимали, не стали бы каждый год мусолить вечнозелёную проблему, какие произведения изучать, какие не изучать, кто более классик и кого из современников включать в программу. Потому что проблемы такой – нет. Для тех, кто понимает, зачем нужна школьная литература.
А нужна она для единственной и очень важной цели – научить читать более-менее сложные тексты, не доступные непосредственно. Тексты, которые надо толковать. Собственно, филология когда-то и возникла как искусство толкования старинных, религиозных текстов, не доступных для непосредственного восприятия.
То, что понятно само по себе, дети сами могут читать. Кстати, «Война и мир» - довольно понятный роман. Историософские рассуждения Толстого тоже вполне постижимы. Но, разумеется, нужны комментарии учителя. Вероятно, существуют хорошо прокомментированные издания для школьников. Когда-то я прочитала «Божественную комедию» в издании для итальянских школьников. И я, иностранка, всё прекрасно поняла. Там толковались все аллюзии, символы – и всё стало ясно. Именно разбирать, вникать в текст, извлекать из него идеи и знания – в этом поучительность уроков литературы. Никакой иной пользы в них нет.
А коли так, то скажу ужасную вещь. Довольно безразлично, какие именно произведения изучать. Важно, чтобы они были литературно качественные и чтобы учитель сам их понимал. Если набор этих произведений живёт долго, то нарабатывается практика толкования.
Совершенно нет никакой нужды изучать современные произведения. Можно вообще остановиться на ХIX веке. Остальное – прочитают сами. Главное – чтоб не боялись читать что-то такое, что трудно и не сразу понимается. Если этот навык есть, если есть привычка к таким – неочевидным – текстам – прочитают всё, что захотят. «Как же так, вы хотите лишить детей творений Цветаевой, Маяковского, а также наших замечательных современников!». Те, кто так говорит, молчаливо подразумевает, что по выходе из школы человек будет читать разве что романы автора с говорящей фамилией Деревянко, а что замысловатее – то будет откладывать в сторону: нудьга. Да, такое случается часто. Это значит, что литературой в школе занимались плохо.
В романских странах, во Франции особенно, вся литература традиционно сводилась к толкованию текста. Сейчас во всём мире всё упрощается, люди перестают читать своих классиков. Их просто не понимают. Испанцы, например, не понимают Сервантеса.
Наша традиция – несколько иная. Она ведётся, видимо, от социологической критики, восходящей к Белинскому и Добролюбову. Это скорее историко-философско-социологические умопостроения по поводу текста. Дело неплохое и полезное, но главное всё-таки текст.
Знание базовых текстов своей культуры – формирует единый народ. Русские – это те, кто знает, кто такой Евгений Онегин, Пьер Безухов и фамусовское общество. В 90-е годы многое из этого было выброшено с корабля современности. Помню, в те годы мы с сыном смотрели в театре «Горе от ума», которое он «проходил» в школе. Вышли из театра, я что-то говорю и произношу известный монолог «Не образумлюсь, виноват». «Ты что, наизусть что ли это помнишь?» - удивляется сын. Его изумлению не было предела, когда он узнал, что этот текст до эпохи плюрализма и прав человека знал каждый русский. Такие тексты – это позывные, по которым опознаётся «свой-чужой». Нет этого – и народ культурно рассыпается.
Отсюда, между прочим, вытекает простая мысль. Нужно отобрать тексты патриотические и по возможности духоподъёмные, внушающие уважение и любовь к своей стране.
Так что набор текстов, подлежащих школьному изучению, должен быть стабильным и долгоживущим. Оно и проще для всех – и для учеников, и для учителей. Обсудив один раз, надо принять окончательное решение и прекратить обсуждение. Что-то, наверное, можно заменить: например, из Островского я бы взяла не «Грозу», а «Бешеные деньги», а из Тургенева не «Отцы и дети», а «Дым»; впрочем, это моё личное мнение.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →