ЗАГРАНИЦА
Путешествия эти затратны для компании и утомительны по организации, но – действует. Народ реально пашет, чтобы попасть в поездку. Это на самом деле интересно, к тому же для людей «возрастных» (как любят выражаться парикмахерши и косметички) Заграница обладает неким дополнительным флёром. Езда заграницу при советской власти, при которой сформировались наши продавцы, была необсуждаемым символом жизненного успеха. «Из заграниц не вылазит» - завистливая похвала успешному советскому карьеристу. Так что тётушки-продавщицы на это сильно ведутся.
Кстати, вспомнился роман «Старик» Юрия Трифонова, любимого писателя советской интеллигенции. Трифонов с фотографической точностью описывал быт и нравы московской служилой интеллигенции; за эту точность его любили читатели и укоряли литературные критики. Там есть герой – небольшой начальник во Внешторге, упорный карьерист. Так вот он в напряжённой конкурентной борьбе побеждает другого претендента на поездку на несколько лет на работу («в длительную командировку», выражаясь по-внештрговски) в Мексику. В те времена это почиталось непререкаемым благом. Настолько непререкаемым, что это позволяет герою презирать всякую мелюзгу - «замухрышек», как он выражается, из посёлка старых большевиков в Серебряном Бору. Ещё об одном мечтал карьерист: лететь в Мексику через Париж и там на денёк задержаться – вот оно истинное советское счастье брежневской эпохи! Наши продавцы сформировались в ту пору, поэтому поездки за границу, для них по-прежнему – что-то магическое. Хотя по их доходам наши успешные продавцы вполне могут ездить самостоятельно, и некоторые в самом деле ездят. Но тут включаются ещё два «советских» фактора: поразительная любовь к коллективу и столь же поразительное незнание никаких языков, даже числительных ни по-каковски не знают.
Гостиница наша находилась в Трастевере – Затибрье по-русски. Вроде нашего Замоскворечья. Там и памятник стоит писателю ХIX века – певцу Затибрья, вроде нашего Островского – певца Замосковречья. Все достопримечательности – на другой стороне Тибра: Колизей, фонтан Треви, Алтарь Отечества, Ватикан с его собором св. Петра и бесчисленные руины и колонны. Про достопримечательности я, как не великий их любитель, писать не буду – расскажу о том, что не пишут в справочниках.
Затибрье тоже старинный район, хотя и не такой древний, погулять по нему очень приятно. Заглянешь в подворотню, а там мраморная статуя, или фонтан какой встретишь, или симпатичную церковку, изукрашенную мраморной скульптурой – красота. Улица засажена толстенными платанами – достающими до четвёртого, а то и пятого, шестого этажа. Говорят, они тут ещё с XIX века. Наша гостиница помещалась в переулочке, названном улицей Огородов Затибрья: тут в прежнее время выращивали овощи, особенно капусту. Притом не слишком давно росла тут капуста. Был такой довольно известный итальянский писатель (в той мере, в которой вообще итальянский писатель может быть известен) – Альберто Моравиа; так вот у него есть рассказ об огороднике из Затибрья. (По-итальянски рассказ называется “Il mancato lucro” – «Упущенная выгода»; как в русском переводе – не знаю). Действие этих рассказов (это сборник «Римские рассказы») происходит в Риме после войны, в 50-е годы, значит, огороды были исторически недавно. Да, собственно, и в посёлке, где я живу, совсем недавно паслись коровы, только две, но всё-таки; одна принадлежала семье одноклассника моей дочки. А теперь – всё застроили. Вернёмся, впрочем, в Рим. На Огородной улице стоят современные дома, наша гостиница – тоже современная, напротив идёт стройка: строится такой же безликий современный дом, правда, в отличие от Москвы, этажей в нём 6-7, а не 25. У соседнего дома кирпичная облицовка, балконы слегка разномастные, но впечатление сильно улучшают цветы и вьюнки, изобильно оплетающие балконы. Итальянцы балконы не стеклят (хотя и это можно встретить, но очень редко). Для них балкон – это микроскопический садик, где они проводят время тёплыми вечерами. Балкон и изобрели в Риме. Там впервые появились многоквартирные дома – «инсулы» («острова»), этажей на шесть, где был даже водопровод, доходивший, правда, лишь до второго этажа. (Без насоса выше он и не поднимается). Так вот в этих инсулах стали прилаживать что-то вроде ящиков, в которые сажали растения, а потом ящики становились побольше, и на них стало можно даже выходить. Так, гласит предание, возник балкон. Если бы я жила в квартире, я бы не стала стеклить балкон; хлам, обычно там хранимый, лучше просто выбросить, а на балконе развести садик. Но наши граждане настолько привязаны к остеклению балкона, что в новых домах их стали стеклить уже на стадии строительства. И это правильно: жильцы всё равно будут стеклить, так пусть это будет хотя бы однородным.
ГОСТИНИЦА
Гостиница приличная, 4 звезды, просторные номера, мне кажется, даже излишне просторные, столько места не требуется. Оформлено всё в современном авангардно-минималистическом стиле, с большим количеством чёрного цвета. В комнате даже потолок асфальтового цвета и тусклое освещение. Светильники являют собой что-то вытянутое, обёрнутое белой тряпкой, расположенное по стенам. В комнате нет шкафа, зато отгорожен кусок доской, далеко не доходящей до потолка, своего рода ширмой, в результате чего образуется нечто вроде гардеробной. Там можно поставить чемодан, разложить и развесить свои шмотки.
Общественные зоны оформлены в том же стиле: пластиковая мебель, мягкие лавки вместо диванов, стулья, в профиль напоминающие, пардон, мою овчарку, когда она садится по нужде. По стенам развешаны идиотские картины, например, приклеенная рубаха и всё закрашено белым с небольшой позолотой местами; ну или ещё какая-нибудь мазня в этом роде. Подобная «живопись» вызывает во мне неприятное ощущение, что меня держат за идиотку. А может, и держат! Когда-то Валерий Брюсов подшутил над дурой-публикой фразой «О закрой свои бледные ноги!» - и возник стиль символизм. Абстракционизм, тоже так, наверное, возник.
Сколь я понимаю, сегодня в архитектуре свирепствует стиль 50-х годов (к нам он пришёл в 60-е) – конструктивистский минимализм. Странно, из обычных людей он, как правило, никому не нравится (нравится иногда молодым мужчинам), но почему-то считается необходимым. При этом он сегодня лишился своей задачи, ради которой когда-то возник. Тогда, в 50-е, он родился одновременно с массовым строительством народных дешёвых квартир - для зрительного расширения скудного пространства. Это явление, которое у нас выразилось в массовом строительстве пятиэтажек, было во всех странах. Я видела в музее в Швеции образчик минималистской квартиры той поры – просто микроскопическое что-то, наша пятиэтажка – это ещё ничего. Мебель той поры подстраивалась к маленьким комнатам: низкий потолок – низкая мебель, табуретки и лавки вместо стульев и диванов – чтобы взгляд не утыкался в препятствие в виде спинки, картины и зеркала без рам, что-то лёгкое, светленькое… Это вынужденный стиль, стиль бедности. Но когда его используют в больших помещениях … нелепость какая-то. При этом чёрный потолок, зрительно понижающий высоту помещения! Вероятно, это одно из проявлений истощения творческого духа человечества: не появляется новых стилей – только перепевы старых. Та же история – в одёжной моде: стиль сороковых, стиль семидесятых… А сегодняшний-то где стиль?
Называется гостиница Ripa-Roma. Ripa значит на римском диалекте расширение реки. Надо сказать, что к концу пребывания (были мы там долго – аж семь ночей) мы совершенно сроднились с авангардной гостиницей и возвращались в неё, как в дом родной.
Завтра будет продолжение, уже написано.